Однажды осенним утром.
Однажды осенним утром.
Катенька.
Это случилось однажды осенним утром. Я проснулся около десяти в холодной пустой квартире. Катька уже ушла на работу, оставив после себя тошнотворно-приторный запах духов и мятые простыни. Катенька… Эту девушку я боготворил всегда. Она была красива, причудливо-придурковата и легка на подъём. Катерина славилась редкой сексуальностью: грудь, бёдра, пухлые губы – да всё в Катьке сводило с ума. Её я добивался долго и со вкусом. Не знаю как и почему, но я отличался большой оригинальностью и обилием невероятных идей. Ну знаете, к таким девушкам с простым букетом ромашек и талым молочным шоколадом не ходят. И спустя три месяца Катерина сдалась. Роман наш всегда служил поводом для зависти глупым девочкам и скучным парочкам. Всё было хорошо, всё было замечательно. Но вышло так, что сегодня я проснулся около десяти в холодной пустой квартире…
Осознание.
Осознание происходящего просто окатило меня ледяной водой. Нет, это не было блажью или чем-то вроде поисков новых ощущений. Это было тем, чем оно было. Вроде того, как незрячий человек вдруг неожиданно начинает видеть. Сначала неясные очертания, белые пятна, а потом мир становится ярким и светлым. Но я не был слепым. Не был я и глухим, но звуки я также услышал с небывалой точностью. Каждый шорох будоражил, капли из крана невероятно успокаивали, а уличный гул приводил в восторг. Я ощущал себя амфетаминщиком или скорее человеком, открывшим новые небывалые горизонты. Я знал, что во мне таится невиданная, не проявившаяся ранее сила. Хотелось петь, рыдать, танцевать и да - блевать. Последнее сводилось только к собственной персоне. Ну уж такого я и подумать никогда не мог. Принять себя оказалось проще простого, но то, что долбили мне двадцать четыре года моей жизни, всё-таки оставляло поганенький тошнотворно-приторный запах духов на душе. Хотя это и случилось однажды осенним утром.
Егор.
Егор – это мой друг. Егор – пацан, который когда-то сказал, что если я не завоюю Катерину, то буду самым большим «лопухом» на свете. Катя со мной, и теперь меня мучают совсем другие проблемы. Егорка, знал ли ты, что это когда-нибудь произойдёт? Знал, что мне будет стыдно, радостно и волнительно одновременно? Егор, ты мой друг, кому как ни тебе разделить со мной подобное (не)счастье? Кому как ни тебе понести этот крест вместе со мной, плечом к плечу? Я знаю, как ты уважаешь Катю, знаю, что она для тебя такой же друг, как и я. Но надеюсь, что наши узы гораздо крепче ваших. И ей ты всегда предпочтёшь меня. Егор не умеет обижать, он не умеет ломать, не умеет он и кривить душой. Ерничать и врать – тоже не его, хотя он и практиковал подобное в течении семи лет. Егерь, почему молчал? Ты так мне не доверяешь? Хотя это я должен был постигнуть сам, как простую истину постигают дети, каждый новый день открывают для себя волшебный мир. Вот поэтому ты даже не намекал. Открытия. Ты ведь авантюрист, ты даже никогда не рассказываешь чем закончится фильм, если видел его раньше меня. Тебе нравится, когда люди сами окунаются в неизвестность и сами приходят к определённым выводам. Как можно быть таким хорошим, таким положительным?
Звонок.
Что обычно вы делаете прежде чем позвонить кому-нибудь? Репетируете речь? Я битых полчаса сидел и гипнотизировал телефон. Мысли сворачивались в трубочку или неслись бурным речным потоком. Те слова, что я находил, казались недостаточно убедительными, убогими, серыми. И эти самые слова всё не хотели складываться в предложения. Чёрный кусок пластика жёг руку, он так ненавязчиво намекал, что пора бы уже сделать шаг. Один шаг навстречу судьбе. И неважно, какой конец меня ждёт, никто не гарантирует хэппи-энда. Да и Бог с ним, с этим хэппи-эндом, главное я хочу этого! И как же я раньше не замечал. Глупец. Идиот. Всего-то и надо, что нажать на вызов. И слушать гудки. Не берёт. И опять вызов, гудки. И где-то через сигнал спутника на другом конце города ещё один кусок черного пластика будет разрываться безбожно громкой музыкой. А потом ты тихо скажешь:
- Да?
- Егерь, ты чё трубу не берёшь?
- Не слышал.
- Ты один?
Молчание. Порой оно бывает красноречивее слов. Затем тихий вздох:
- Нет.
Смеюсь. Почему-то так и знал. Почему-то именно этого и стыдился – попасть в неподходящее время.
- Макс, алло? Не молчи.
- Егерь, знаешь что?
-Мм?
- Гони на хер Влада. Сейчас утро, третий день осени, холодно, я совершенно один и на сто процентов уверен, что люблю тебя!..
Ответ.
Вот так всё и бывает. Смешно, глупо и невероятно. Что ответил Егор? Он сказал… Хотя, это и не важно. Это уже другая история. А моя история всего лишь об осени.